Борис Акунин: Всякая проблема – это неправильно понятая помощь судьбы
фото: Е. Люлюкин
Русский писатель, учёный-японист, литературовед, переводчик, общественный деятель - Борис Акунин, в эксклюзивном интервью «Доступному миру», рассказал о том, как сделать наше общество более толерантным к людям с ограниченными возможностями здоровья, и к их проблемам.
ДМ: Концепция журнала «ДМ», которую мы доносим до всех наших читателей заключается в том, что доступность среды, и толерантность общества к проблемам людей с ограниченными возможностями здоровья, гораздо важнее всех субсидий и льгот. И в связи с этим как Вы считаете, что необходимо предпринимать в нашем обществе, в частности людям, формирующим общественное мнение, и обычным не публичным гражданам, чтобы отношение к людям, кого жизнь лишила полноценных физических возможностей, становилось более толерантным?
БА: Отношение к людям, с которыми – скажем так – судьба обошлась сурово, является одним из главных критериев состояния общества. Чем выше уровень цивилизации и культуры какой-то страны, тем сострадательней ее граждане, тем больше они заботятся о всех, кто нуждается в помощи. И наоборот.
У нас, как все мы знаем, с этим дела обстоят неважно. Во-первых, на государственном уровне – у правительства всегда находятся более насущные проблемы. Мало выделяется денег, плохо обстоят дела с медицинской помощью, масса всякой лишней, унизительной волокиты. Но и общество, к сожалению, тоже не слишком отзывчиво. К сожалению, реалии таковы, что обычные люди никак не могут повлиять на государственную политику, но вот быть добрее и деятельнее нам вроде бы никто не мешает. Есть некоторое количество прекрасных волонтеров, я многих из них лично знаю. Но в масштабах страны их все равно катастрофически мало, и к тому же многие из них работают главным образом в Москве, а в столице и так положение лучше, чем в остальной стране.
Что с этим делать? Мне кажется, первое и самое важное – самоорганизовываться. Люди, у которых тяжелые проблемы со здоровьем и их родственники должны активнее создавать сообщества, прежде всего интернетные. Обмениваться информацией, поддерживать друг друга. Это нужно еще и для того, чтобы адреснее была финансовая и эмоциональная помощь тех, кто неравнодушен и хочет помогать. В масштабах страны таких людей много, просто они не всегда знают, кому помогать и чем конкретно. На Западе это называется public awareness - общественная осведомленность. Говорите громче, и вас услышат.
Еще одна важная вещь, которой нужно активнее пользоваться: у каждого направления такой деятельности должно быть свое «публичное лицо» - какой-нибудь хорошо известный и любимый многими актер, певец, в общем популярный человек, рассказывающий о проблеме и объясняющий, как можно помочь. В России такие люди есть, но это единичные явления. Извините, что длинно отвечаю, но очень уж большой и больной вопрос.
ДМ: Вы принадлежите к тому поколению, кто видел инвалидов, вернувшихся с ВОВ, и на самодельных платформах на подшипниках, и других примитивных средствах реабилитации, пытавшихся хоть как-то выжить. И вдруг в один день они все исчезли, как по мановению некой волшебной палочки. Были вывезены в спец лечебницы, чтобы не смущать общество победителей, напоминанием цены за эту войну. Скажите, вот такое спартанское, или даже варварское отношение к людям с ограниченными возможностями здоровья, которое стало не столь очевидно людоедским сейчас, но по сути не изменилось, что это? Недостаток культуры в обществе, или что?
БА: Во времена моего раннего детства, полвека назад, инвалидов войны – во всяком случае на улицах Москвы – уже не было. Их убрали раньше, «чтобы не портили вид». Это, конечно, одно из самых отвратительных деяний тогдашней власти. Она была жестока, чудовищно неблагодарна, бесчеловечна. Да и обычные граждане, которые спокойно к этому отнеслись, тоже хороши, чего уж там. Я думаю, что сегодня такое было бы уже невозможно. Все-таки мы стали несколько добрее.
ДМ: Что Вас впечатлило в разнице в отношениях к людям с ограниченными возможностями здоровья в России и странах развитых демократий?
БА: Я сейчас живу в Европе, да и довольно много езжу по миру. Верный признак благополучной стране – это когда в ней не «прячут» инвалидов, а, наоборот, всячески демонстрируют солидарность с ними и все время как бы твердят: мы вам рады, вам отведены самые лучшие и самые удобные места. Везде видишь специальные экскурсии для людей с ограниченными возможностями. Никто не стесняется детей с синдромом Дауна – наоборот, сейчас идет целая кампания за их интеграцию в общество. И, конечно, здорово, что люди охотно усыновляют и удочеряют больных детишек, даже очень тяжелых, из стран, где о них плохо заботятся. Всюду полно волонтеров, которые приходят к нуждающимся в помощи на дом, водят их гулять, помогают по хозяйству. Если это и дань моде, то, ей-богу, это очень хорошая мода. Вот бы и у нас такая завелась! Это кстати в значительной степени опять-таки зависит от «звезд».
ДМ: Четвертый вопрос о преодолении. По традиции журнала «Доступный Мир», известные люди рассказывают о своем личном опыте преодоления трудных, и зачастую трагических жизненных ситуаций. Что Вам лично помогает преодолевать жизненные трудности?
БА: Понимание того, что всякая трудность и всякая проблема, даже беда – это неправильно понятая помощь судьбы (как ни дико это прозвучит). Это судьба тебя испытывает, заставляет сдавать экзамен, и если ты справишься, ты станешь сильней, лучше и выше. Я неоднократно наблюдал это с близкими и знакомыми. Обрушивается вроде бы несчастье – тяжелая инвалидность, или несчастный случай, или рождается очень больной ребенок. И вдруг человек, который раньше честно говоря был так себе, словно расправляет крылья. Оказывается, что в нем есть невероятный запас силы, и воли, и мужества. А бывает, что таким тернистым путем приходят и к счастью. Я знаю такие случаи.
БА: Отношение к людям, с которыми – скажем так – судьба обошлась сурово, является одним из главных критериев состояния общества. Чем выше уровень цивилизации и культуры какой-то страны, тем сострадательней ее граждане, тем больше они заботятся о всех, кто нуждается в помощи. И наоборот.
У нас, как все мы знаем, с этим дела обстоят неважно. Во-первых, на государственном уровне – у правительства всегда находятся более насущные проблемы. Мало выделяется денег, плохо обстоят дела с медицинской помощью, масса всякой лишней, унизительной волокиты. Но и общество, к сожалению, тоже не слишком отзывчиво. К сожалению, реалии таковы, что обычные люди никак не могут повлиять на государственную политику, но вот быть добрее и деятельнее нам вроде бы никто не мешает. Есть некоторое количество прекрасных волонтеров, я многих из них лично знаю. Но в масштабах страны их все равно катастрофически мало, и к тому же многие из них работают главным образом в Москве, а в столице и так положение лучше, чем в остальной стране.
Что с этим делать? Мне кажется, первое и самое важное – самоорганизовываться. Люди, у которых тяжелые проблемы со здоровьем и их родственники должны активнее создавать сообщества, прежде всего интернетные. Обмениваться информацией, поддерживать друг друга. Это нужно еще и для того, чтобы адреснее была финансовая и эмоциональная помощь тех, кто неравнодушен и хочет помогать. В масштабах страны таких людей много, просто они не всегда знают, кому помогать и чем конкретно. На Западе это называется public awareness - общественная осведомленность. Говорите громче, и вас услышат.
Еще одна важная вещь, которой нужно активнее пользоваться: у каждого направления такой деятельности должно быть свое «публичное лицо» - какой-нибудь хорошо известный и любимый многими актер, певец, в общем популярный человек, рассказывающий о проблеме и объясняющий, как можно помочь. В России такие люди есть, но это единичные явления. Извините, что длинно отвечаю, но очень уж большой и больной вопрос.
ДМ: Вы принадлежите к тому поколению, кто видел инвалидов, вернувшихся с ВОВ, и на самодельных платформах на подшипниках, и других примитивных средствах реабилитации, пытавшихся хоть как-то выжить. И вдруг в один день они все исчезли, как по мановению некой волшебной палочки. Были вывезены в спец лечебницы, чтобы не смущать общество победителей, напоминанием цены за эту войну. Скажите, вот такое спартанское, или даже варварское отношение к людям с ограниченными возможностями здоровья, которое стало не столь очевидно людоедским сейчас, но по сути не изменилось, что это? Недостаток культуры в обществе, или что?
БА: Во времена моего раннего детства, полвека назад, инвалидов войны – во всяком случае на улицах Москвы – уже не было. Их убрали раньше, «чтобы не портили вид». Это, конечно, одно из самых отвратительных деяний тогдашней власти. Она была жестока, чудовищно неблагодарна, бесчеловечна. Да и обычные граждане, которые спокойно к этому отнеслись, тоже хороши, чего уж там. Я думаю, что сегодня такое было бы уже невозможно. Все-таки мы стали несколько добрее.
ДМ: Что Вас впечатлило в разнице в отношениях к людям с ограниченными возможностями здоровья в России и странах развитых демократий?
БА: Я сейчас живу в Европе, да и довольно много езжу по миру. Верный признак благополучной стране – это когда в ней не «прячут» инвалидов, а, наоборот, всячески демонстрируют солидарность с ними и все время как бы твердят: мы вам рады, вам отведены самые лучшие и самые удобные места. Везде видишь специальные экскурсии для людей с ограниченными возможностями. Никто не стесняется детей с синдромом Дауна – наоборот, сейчас идет целая кампания за их интеграцию в общество. И, конечно, здорово, что люди охотно усыновляют и удочеряют больных детишек, даже очень тяжелых, из стран, где о них плохо заботятся. Всюду полно волонтеров, которые приходят к нуждающимся в помощи на дом, водят их гулять, помогают по хозяйству. Если это и дань моде, то, ей-богу, это очень хорошая мода. Вот бы и у нас такая завелась! Это кстати в значительной степени опять-таки зависит от «звезд».
ДМ: Четвертый вопрос о преодолении. По традиции журнала «Доступный Мир», известные люди рассказывают о своем личном опыте преодоления трудных, и зачастую трагических жизненных ситуаций. Что Вам лично помогает преодолевать жизненные трудности?
БА: Понимание того, что всякая трудность и всякая проблема, даже беда – это неправильно понятая помощь судьбы (как ни дико это прозвучит). Это судьба тебя испытывает, заставляет сдавать экзамен, и если ты справишься, ты станешь сильней, лучше и выше. Я неоднократно наблюдал это с близкими и знакомыми. Обрушивается вроде бы несчастье – тяжелая инвалидность, или несчастный случай, или рождается очень больной ребенок. И вдруг человек, который раньше честно говоря был так себе, словно расправляет крылья. Оказывается, что в нем есть невероятный запас силы, и воли, и мужества. А бывает, что таким тернистым путем приходят и к счастью. Я знаю такие случаи.
